Меж тем на правах самозваного хрониста современного литературного процесса хотела бы отметить, что в России начали появляться художественные книги, в которых есть война.
Не как ключевой элемент, не как опорная метафора, но в качестве элемента фона - иными словами, начали выходить книги, действие которых совершенно отчетливо происходит во время войны. "Залив Терпения" Марии Нырковой, "Тоннель" Яны Вагнер, "Дети в гараже моего папы" Анастасии Максимовой, вот "Бояться поздно" Шамиля Идиатуллина, что-то еще точно было, не могу сейчас вспомнить. Без эксплицитной оценки или проклятий, без романтизации и героизации - просто как факт жизни. Да, идет война, а мы живем, любим, умираем, попадаем во временные петли на ее обочине.
Не знаю, честно говоря, какие чувства у меня это обстоятельство вызывает. Хорошо, что русская литература не прячется от сегодняшнего дня и не пытается закрыть глаза на топчущегося в комнате огромного слона. Ужасно, что этот чертов слон топчется и, в том числе благодаря литературе, обретает свое место в вечности.
Не как ключевой элемент, не как опорная метафора, но в качестве элемента фона - иными словами, начали выходить книги, действие которых совершенно отчетливо происходит во время войны. "Залив Терпения" Марии Нырковой, "Тоннель" Яны Вагнер, "Дети в гараже моего папы" Анастасии Максимовой, вот "Бояться поздно" Шамиля Идиатуллина, что-то еще точно было, не могу сейчас вспомнить. Без эксплицитной оценки или проклятий, без романтизации и героизации - просто как факт жизни. Да, идет война, а мы живем, любим, умираем, попадаем во временные петли на ее обочине.
Не знаю, честно говоря, какие чувства у меня это обстоятельство вызывает. Хорошо, что русская литература не прячется от сегодняшнего дня и не пытается закрыть глаза на топчущегося в комнате огромного слона. Ужасно, что этот чертов слон топчется и, в том числе благодаря литературе, обретает свое место в вечности.